Я решила это выложить.

[southern-sunset]

Это начало. Это бред. Это трава. Это небечено. Это безобоснуйно. Это меня жрет...
Olesundra, вы этого хотели, эреа?)))

Средиземное море,
приграничные воды к востоку от
побережья Испании, патрульный катер «Astera».

- Кэп, вы видели?!
- Не слепой. Дай сюда бинокль... Черррт раздери!

вкурить

Капитан, высокий смуглый мужчина лет сорока, вглядывался в небо, безуспешно пытаясь разобраться в происходящем. Небольшой пассажирский самолетик петлял, нарезал круги, кренился то на одно, то на другое крыло... Либо у штурвала сидел сумасшедший, либо...
- Ласко, да они же падают!
Ласко, такой же смуглый и черноволосый, как и его капитан, хмыкнул:
- Ну так туда им, псам, и дорога... Фаш-шисты.
- Фашисты? С чего ты взял? Они ж без знаков различия...
- С того и взял. Кто еще станет здесь тайком летать? Чай, не курорт. Вот и долетались.
- Не нравится мне это...
- Господин Вальдес, будем на базу сообщать?
- Погоди. Все равно ж потонут, не к спеху...
Между тем самолетик, описав еще один круг, взял курс прямо на катер, но, не преодолев и половины пути, затрясся, зарылся носом и вошел в штопор. Теперь стремительно несущуюся навстречу своей гибели машину было видно и без бинокля. Последняя, заведомо безнадежная попытка выправиться – и гладкий белый корпус клинком входит в зеленоватую воду. Вот уже на поверхности остается только бурлящая воронка, но и она исчезает...
На палубе резко смолкло. Кто-то стянул шапку, кто-то закурил... «Война – она, тварь, такая... – думал Ласко. – Режешь им глотки, отправляешь их рыбам на корм, а тут как прижмет... Ведь тоже люди же».
- Может, подойдем ближе? – предложил кто-то.
- Зачем? Поздно уж барахтаться... – возразили ему.
- Да уж, посмотрел бы я на того, кто бы после такой заварушки выжил!
- А что за посудина-то была?
- А пес их, летучих, знает. Мелочь какая-то...
- Разведчик?
- Да не похож...
- Там человек!!! Человек за бортом!
Вальдес дернулся, как ошпаренный, заорал:
- Курс на человека!
- Есть курс на человека! Лево руля, полным ходом! Порыбачим!
- Не успеем... – Ласко был хмур и, кажется, раздосадован.
И правда, подойдя ближе, они застали на воде лишь быстро расплывающееся алое пятно – несчастный, по-видимому, стремительно терял кровь.
- Поздно уже. Сам виноват – мог бы прыгнуть раньше, – пробурчал кто-то.
- Заткнись, – капитан, скинув обувь, разбежался и сиганул за борт...
Вода была холодной. Шутка ли, ноябрь месяц. Глаза, привычные к морской соли, почти не щипало, и Вальдес уже через пару сильных гребков увидел темный силуэт. Почти. Еще немного... Руки схватили мокрую ткань летной куртки. Господи, сколько крови...
- Смотрите, вон он! Круг сюда!
- Кидайте круг!
Раненый казался невероятно тяжелым – после последнего, отчаянного усилия он все-таки потерял сознание. Глотнув воздуха, Вальдес ухватился за шершавую пробку и попытался свободной рукой вытянуть голову летчика на поверхность.
- Тащите уже, балбесы!
Когда они выбрались на палубу, он смог, наконец, рассмотреть спасенного. Ежик светлых волос, резкие, северные черты лица, старый шрам на щеке... и зияющая рана на плече. Неудивительно, что он потерял сознание.
Врач уже суетился вокруг летчика, а Вальдес все смотрел в это лицо, казавшееся неожиданно знакомым. Точно не итальянец... на вид – хорошо за сорок, старый солдат, видать... Да нет, не могли они встречаться раньше!


- Ну, можно мне уже войти?
- Да погодите вы, капитан, что вы, как дите малое... Не мешайте!
Дверь каюты в очередной раз захлопнулась перед носом Вальдеса, исторгнув из его груди полный неподдельного страдания вздох. Виданное ли дело, капитанская каюта – святая святых – находится в полном распоряжении какого-то коновала! Саданув на прощание кулаком по стене, капитан решительно направился прочь. Сами позовут, в конце концов.
Выйдя на палубу и подставив лицо резким порывам ветра, Вальдес внезапно успокоился. Все шло, как должно. Он не знал, почему – просто чувствовал. Как чувствовал приближающийся шторм, или дурное настроение начальства, или вот как сегодня – он почувствовал, что нужно спасти этого человека. Во что бы то ни стало...
Солнце садилось, расплавляло водную гладь, окрашивало алым белоснежную обшивку корабля. Это было красиво и немного тревожно, но он привык. Здесь всегда такие закаты, чужаков, особенно северян, они пугают.
- Господин капитан... – это подошел врач, - Господин капитан, раненый требует вас.
- Иду. - Вальдес оскалился в той самой знаменитой улыбке, за которую его прозвали Бешеным. – Ну и времена пошли – пленные имеют наглость требовать к себе капитанов!
Упомянутый пленный лежал на белоснежных простынях капитанской койки и был очень бледен, но полон решимости.
- Вы – капитан этого судна? – оказывается, он недурно говорил по-испански.
- Да, есть такое, это моя посудина, - Вальдес пристроился на краешке кровати, - капитан Ротгер Вальдес к вашим услугам. Вы находитесь на патрульном и мятежном катере «Астэра», бла-бла, в общем, спешу сообщить, что вы в плену, а ваша машина – на дне. Увы. Но с кем имею честь?
Если б возможно было побледнеть сильнее, пленник бы, несомненно, сделал это. Но он лишь приподнялся на кровати и кивнул:
- Олаф Кальдмеер, пилот... простите, бывший пилот пассажирского самолета модели Cessna-120, «Нордвинд». Гражданин Франции.
- Имя у вас не слишком французское...
- Да и ваше на испанское не сильно походит.
- Браво, господин Кальдмеер. Но эту нестыковку легко объяснить – мой отец, царствие ему небесное, в свое время увлекся – был случай – одной очаровательной юной австрийкой. Я явился плодом этого увлечения. К тому времени северная красотка перестала быть и юной, и очаровательной, и мой замечательный папаша решил вернуться на родину, заодно прихватив и меня. А это неблагозвучное имя, как вы понимаете, досталось мне в память о матери. Так чем вас ранило?
- Позволю себе вмешаться... господин Кальдмеер сначала находился без сознания, а потом под хлороформом, так что вряд ли он сможет удовлетворить ваше любопытство.
- Ну, так сделайте это вы.
- Охотно. Закрытая черепно-мозговая травма, ушиб головы, вероятно сотрясение мозга. Также довольно глубокая рваная рана в области плеча, вероятно, пациент напоролся на крупный осколок стекла либо на край покореженной обшивки самолета.
- Это было... стекло.
- И как же вам удалось выбраться наружу?
- Оно лопнуло... от удара о воду. Я сумел вылезти из кабины и даже выплыть на поверхность... почти. – пленнику явно было тяжело говорить.
- Лягте нормально. Мне нужен живой пленный, а не мертвый. Пожалуй, когда вам станет лучше, мы продолжим наш разговор.