ПыЧи и подарочек))))

[southern-sunset]

 #Raimon,  Восстань, Кальдмеер!, вээээлкам))))
Ловите)))

Автор: я
Фандом: ОЭ
Пэйринг: вальдмеер
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст (?), романс
Саммари: шторм, страх, боль...

- Господин Вальдес, господин Вальдес, адмирал...
- Господин вице-адмирал, ваш пленник...
- Вальдес, мать твою!! Ты пойдешь к своему Кальдмееру или нет?! Ротгер... Ротгер, спокойно.

***
Вальдес сидел над постелью Ледяного вторые сутки. Тишина, убийственная тишина... Вторые сутки рыдали кэцхен, ведь адмиралы не плачут, да? Вторые сутки над Хексберг бушевал жуткий ураган, многометровые валы с невиданной яростью обрушивались на берег. Тишина. Звуки бури только оттеняли ее, а она сидела, развалясь, в кресле напротив и молча скалилась. Олаф даже не бредил, как в первые дни после сражения. Часами он лежал в беспамятстве, а когда ненадолго открывал глаза, - Вальдес тотчас же оказывался подле него с очередным лекарством - лишь молча улыбался. Улыбка выходила вымученной, но это было не столь важно, верно? Он улыбался. Лоб у Олафа был горячий-горячий, а руки - ледяные. Поэтому Ротгер согревал их своим дыханием. Ему было страшно. Что могло пойти не так? Вот уже четыре дня, как Ледяной в его сопровождении выходил на улицу, и вообще чувствовал себя прекрасно. И тут вдруг... Единственная правдоподобная версия - яд. Так сказали врачи. И Вальдес сидел, сидел, сидел, до рези в глазах вглядываясь в заострившиеся черты. Как будто это могло чем-то помочь! А в ушах эхом отдавались слова:
- Понимаешь, Ротгер, слишком многим невыгодно, чтобы я вернулся. Слишком многим...
И что, господин адмирал цур зее, Ледяной, Олаф, что, Олле? Что, Леворукий дери, делать?!
Фок Фельсенбург больше не появлялся. Парню хватило одного раза, когда Вальдес, обычно такой простой и дружелюбный, зарычал на него диким зверем и чуть не набросился с кулаками - не тронь. Не потревожь.
Вальдес прислушался к стонам ветра за окном... Девочки плакали. Ему было их жаль, понятное дело. В другой раз он бы, конечно, скупил все жемчуга Хексберг и опрометью понесся на гору - утешить, как умеет. Отдать всего себя, подарить столько тепла и звездного танца, сколько сможет. Пока не упадет. И стало бы легче. Но сейчас ни одна сила в мире не могла оторвать сумасшедшего вице-адмирала от этих холодных рук, от этого бледного лица, от этого слабого дыхания.
Альмейда, мокрый и злой, как морское чудовище, наплевав на то, как это может выглядеть со стороны, метался по Хексберг и окрестностям в поисках новых врачей, которые могли бы сказать хоть что-то. Ему хватило одного взгляда на Вальдеса, чтобы понять: надо успеть. Во что бы то ни стало. Надо спасти, иначе... что случится иначе, Рамон старался не загадывать. Просто действовал.
Дверь с тихим скрипом отворяется.
- Ротгер...
Хмурый вопросительный взгляд покрасневших от непрерывного бодрствования глаз, волосы взлохмачены, на лице - ни тени улыбки. Эх, Ротгер, дурная ты голова... Не уберег тебя твой альмиранте. А теперь ты, друг, крепко повязан с этим строгим - Олле ты его называешь? - седым северянином. Так крепко, что просто невозможно дать ему умереть.
- Ротгер, нашли. Малоизвестная кэналлийская отрава. Он выкарабкается.
- Противоядие? - голос Вальдеса прозвучал хрипло, то ли от волнения, то ли от долгого молчания.
- Не существует, - Бешеный был не тем, кому Альмейда собирался лгать. - Но при отравлении этой мерзостью есть два варианта: либо жертва погибает - просто угасает - в течение пары дней, либо остается в живых. Он жив, не так ли?
Вспышка паники в черных глазах, - идиот, Рамон! - метнулся к постели, приник ухом к груди, выдохнул, губами - к мелко-мелко бьющейся жилке на шее... Как же ты умеешь любить, Ротгер...
- В общем, как очнется - вливай горячее. Грелку положи, а лучше - ляг сам, ты и теплее, и... крупнее.
Улыбается. Кошки закатные, он улыбается! Рамон испытал неудержимое желание немедленно вернуть того заезжего ученого, что моментально, не видя больного, поставил диагноз, и броситься ему на шею, но, по размышлении, решил, что лучше будет просто провести вечер в одиночестве и покое, никуда не скача и ни о чем больше не волнуясь... Альмейда кивнул на прощание совершенно счастливому Вальдесу и притворил за собой дверь.

***
А на следующее утро Олаф очнулся и неожиданно почувствовал себя совершенно здоровым. Поворочался в непривычно тесной постели, потянулся... и буквально подпрыгнул, оглушенный воплем Вальдеса:
- Очнулся! Очнулся, очнулся, ТЫ-Ы! Только, значит, глаза разлепил - и пинаться?! - в следующее мгновение Вальдес уже сидел верхом у него на бедрах с физиономией триумфатора. Олаф скорчил страдальческую мину:
- Ну Ротгер, ну я же болею! Где твое бережное отношение к пленным?
- Не волнуйся, не раздавлю... - ухмыльнулся Бешеный, одним броском оказываясь очень близко, - я, может быть, как раз к лечению приступаю... Так что не мешай.
- А... О-о... Л-лечение любовью, зна...