Спасибо огромное авторам "Te amo", это все они))))
В кои-то веки не шел снег. Бледно-молочное небо как будто устало сыпать колючей крупой и теперь отдыхало, колышась и неслышно вздыхая, в своем мертвом спокойствии подражая такой же уставшей после лютых, яростных штормов морской глади.
Вальдес улыбался.
читать дальшеОн выглядел спокойным и даже умиротворенным, и это было пострашнее двух затаившихся враждебных стихий. Вальдес тоже отдыхал. Он невероятно устал за эту зиму, а она все не кончалась. Она издевалась, она дарила и тут же отбирала - людей, счастье, силы, надежду... К концу зимы он остался один. Другое дело, что Вальдес не был бы Вальдесом, покажи он это кому-то. Ну, а Альмейда не был бы Альмейдой, не догадайся он, что происходит с его Бешеным.
- Вице-адмирал, зайди ко мне.
Он даже не ответил, только кивнул. Не Вальдес - тень Вальдеса. Стукнул в дверь, ввалился, состроил фальшиво беззаботную морду... Смотреть больно, ей-Создателю.
- Хочешь в Дриксен? - без обиняков спросил Рамон.
- Хочу, - так же просто ответил Ротгер.
- Знаешь же...
- Лучше б не знал!
- ...ты мне нужен.
- Тебе или Талигу?
- Талигу... и мне.
Рамон делает шаг вперед и, прикрыв глаза, целует - горько, нежно, успокаивающе. Гладит мягкие смоляные кудри, напряженную спину, острые скулы. Вальдес не сопротивляется. В этом поцелуе - ни капли страсти, он, не прося ни чего взамен, дает долгожданный покой, нежностью вытягивая яд из все еще свежей раны. Прикосновения губ и рук целомудренны, как материнская ласка, осторожны, как кошачьи шаги, и Вальдес постепенно расслабляется, подается вперед в этих согревающих объятиях. Когда Рамон наконец отстраняется, его взгляд почти спокоен.
- Рамон... я ведь вернусь. Я всегда возвращаюсь, ты же знаешь.
- Вернешься. Знаю. И, конечно, не один...
Вальдес улыбается. Это зрелище так завораживает, что, когда Бешеный внезапно хватает и подносит к губам его руку, Рамон не успевает ее отдернуть. А Ротгер сверкает глазами и шепчет:
- Вернусь. С ним. К тебе. Мой адмирал...