1. У меня вытащили телефон.
2. Мои долбаные родители мило улыбнулись и сказали:
- Ну что ж, поздравляем. Это неудивительно. Но мы, знаешь, даже рады...
Ненавижу.
3. Я сижу сейчас в комнате и рисую, сука, цветочки,хотя больше всего на свете мне сейчас хочется уебать что-нибудь или кого-нибудь. Врезать этой гребаной скотине, которая порылась у меня в сумке и еще и извинилась, по роже, и не один раз. Или...
4. А "или" не получится. Я, кажется, совсем отвыкла плакать. Разучилась за эту весну. Даже за какую весну, за месяц. Чертов апрель. Самый замечательный и самый ужасный апрель. Мне было очень тяжело. Иногда - ОЧЕНЬ. Но я, чертвозьми, ни разу не заплакала. Думаете, это круто? Это сильно? Бред. Это страшно. Очень. Потому что от этого задыхаешься. Как сейчас, например. Просто сидишь и тупо смотришь в одну точку, и чувствуешь, как тебя медленно и постепенно выжигает изнутри, не добираясь до глаз. Только там, в районе легких, мешая дышать. Наверное, это потому, что... такое детское чувство... некому утешать. Некомиу пожалеть. А поэтому надо быть "сильной". Потому что это воспримут именно как слабость и при случае пнут этим. А иногда хочется разрыдаться у кого-нибудь на плече. Кто любит. Чтобы просто по-человечески обняли и сказали несколько простых, глупых слов, не значащих ничего, кроме одного: я нужна.
Есть у мудрого папы-Дюма сказка про человека, который был лишен слез.
читать дальше
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НЕ МОГ ПЛАКАТЬ
читать дальше В одном красивом доме, неподалеку от городка Хомбург, жил граф Балдрик;
был он человек богатый. Многие дома во Франкфурте принадлежали ему; его
замки встречались повсюду. Говорили, что владения графа столь обширны, что
не хватит и суток, чтобы выйти за их пределы.
У графа Балдрика было несметное количество слуг и охотничьих собак, но
он никогда не прибегал к их услугам. Стол его ломился от обилия яств; но
часто граф вставал из-за стола, так ни к чему и не притронувшись.
В погребах Балдрика хранились лучшие рейнские, французские и венгерские
вина. Подавались они в золоченых сосудах из серебра. Но нередко он ставил
кубок обратно, едва пригубив его содержимое.
А дело было в том, дорогие дети, что этому пресыщенному богатствами
человеку недоставало одного: слез. Да-да! Слез! Ибо он совсем не мог
плакать!
Ни радость, ни страдание не могли вызвать у графа Балдрика даже
крошечной слезинки.
Умер отец, но он не заплакал. Умерла мать, и он не зарыдал. Скончались
двое его братьев, а он не смог проронить над их могилами ни одной слезы.
Не смог он заплакать и от радости, когда через десять лет после свадьбы
жена, наконец, родила ему дочь.
Однажды, когда Лие -- так звали графскую дочь -- уже исполнилось
четырнадцать лет, она вошла в кабинет отца и увидела, что тот сидит в темном
углу и горестно вздыхает.
-- Что с вами, батюшка? -- спросила она. -- У вас такой печальный
вид...
-- Мне в самом деле страшно тяжело, доченька. Умер мой последний брат,
дядя Карл.
Лия очень любила дядю Карла, приносившего на каждый Новый год
какой-нибудь приятный подарок.
И потому, узнав от отца печальную весть, она залилась горючими слезами.
-- Бедный дядя Карл! -- проговорила Лия сквозь слезы.
-- Счастливая... Она может плакать! -- прошептал граф, с завистью глядя
на дочь.
-- У вас такое горе, а вы не плачете... Почему, батюшка? -- спросила
Лия.
-- Увы! -- отвечал тот. -- Слезы -- это небесный дар. Блажен, кто может
плакать, ибо свое страдание он выплакивает вместе со слезами. Моя же участь
печальна.
-- Но почему?
-- Потому, доченька, что Господь отказал мне в том, что дал последней
твари: слезы.
-- Господь отказал в них вам, он же и даст!.. Я стану так усердно
молиться, что он вернет вам слезы!
Но граф лишь покачал головой.
-- Судьба моя решена, -- проговорил он. -- Я должен погибнуть оттого,
что не могу плакать. В тот миг, когда мое сердце переполнится слезами, а
глаза будут готовы их пролить -- я умру.
Лия встала на колени и протянула руки к отцу.
-- Нет! -- воскликнула она. -- Вы не умрете! Должно же существовать
средство вернуть вам слезы! Назовите мне его, и я его достану.
Балдрик заколебался, будто действительно знал такое средство. Но добыть
это средство, похоже, было не под силу юной девушке. И, не проронив ни
слова, он вышел.
Он не спустился к ужину.
Напрасно Лия прождала его и к завтраку. Пришел слуга и сказал девушке,
что Его Светлость просит ее подняться к нему в кабинет.
Лия тут же встала из-за стола и направилась к отцу.
Как и накануне, она нашла его полулежащим в своем кресле. Лицо графа
было страшно бледным, как у покойника.
-- Любезное дитя мое, -- начал он, -- мое сердце уже так полно горя,
что вот-вот разорвется на части. Слезы бурлят в нем, как горный поток,
готовый прорвать плотину... И, поскольку кончина моя близка, я позвал тебя,
чтобы сказать, что на мне лежит кара за преступление, которого я не
совершал.
-- О говорите, говорите, батюшка! -- воскликнула девушка. -- Может, вам
удастся заплакать!
С обреченным видом граф покачал головой и промолвил:
-- Я хочу рассказать тебе, как случилось, что Господь лишил меня
слез... Слушай же...
"Дед мой был жестоким человеком и за пятьдесят лет жизни не пожалел ни
одного нечастного. Сам он отличался отменным здоровьем. Богатства его были
несметными. "Болезнь, -- говорил дед, -- это плод воображения, а нищета --
результат беспорядка". Когда ему сообщали, что такой-то заболел, он отвечал,
что тот навлек на себя болезнь либо беспорядочной жизнью, либо неправильным
питанием. Так что ни бедняк, ни хворый не вызывали у него жалости и не могли
рассчитывать на его помощь.
Хуже того, сам вид несчастных был ненавистен деду, а слезы доводили его
чуть ли не до бешенства.
Однажды ему сказали, что в округе появился волк, и что зверь наделал
уже немало бед: зарезал несколько овец и лошадей, покалечил кое-кого из
крестьян. И тогда, скорее из нежелания слышать жалобы и видеть пострадавших,
чем из милосердия, дед решил изгнать из своих земель разорявшее их чудовище.
Он созвал соседей, и охотники пошли в лес. Ночью одному ловкому егерю
удалось найти логово волка. Зверя обложили, охота началась.
Волк вырвался из кольца и побежал. Через час бешеного бега, видя, что
собаки настигают, волк решил где-нибудь укрыться, как нередко случается с
этими животными. Тут ему попалась хижина угольщика.
У порога ее играл маленький мальчик.
Разъяренный хищник набросился на него.
Находившаяся внутри хижины мать кинулась спасать свое дитя, да было
поздно.
На крик ее прибежал работавший неподалеку муж. В руках он держал топор,
которым и размозжил зверю голову.
Тут на своем взмыленном жеребце подскакал мой дед, разгоряченный
погоней. Увидев мертвого волка, угольщика с топором в руках и мать, рыдавшую
над погибшим ребенком, которого она прижимала к груди, он крикнул:
-- Чего ревешь, женщина! Ты сама виновата! Если бы лучше смотрела за
сыном, волк не напал бы на него!.. А ты, мужик! Как посмел ты убить зверя,
на которого охочусь я?
-- Смилуйтесь, сеньор! -- воскликнули муж и жена в один голос, а слезы
так и лились из их глаз!
-- Клянусь рогами дьявола! -- воскликнул мой дед. -- Мне надоело
смотреть на ваши слезы.
Продолжая плакать, пораженная горем мать протянула к нему тельце
мертвого ребенка, надеясь, что их несчастье смягчит сердце графа. Но
произошло совершенно неожиданное. Еще больше рассвирепев, мой пращур со
всего маху ударил женщину рукояткой плетки по голове, и она упала в одну
сторону, а труп ребенка -- в другую.
Угольщик кинулся было в сторону графа, но тут же, отбросив топор и
протянув безоружную руку в сторону деда, сказал:
-- Каменное сердце! Ты не можешь видеть слез матери и отца,
оплакивающих погибшего ребенка... Хорошо же! Именем Господа Бога нашего
заклинаю! Настанет час, когда ты захочешь плакать, но не сможешь, а
заполнившие твое сердце слезы разорвут его на части. Уходи! И пусть кара за
твою жестокость поразит тебя и детей твоих до третьего колена!
Дед не был впечатлительным человеком, но это проклятие испугало его.
Повернув коня, он вонзил шпоры ему в бока и поскакал прочь.
Сыновей у деда было четверо.
Старший был игрок. Промотав свою долю наследства, он отправился в
Америку, но погиб во время кораблекрушения, так и не переплыв океана.
Узнав о гибели сына, потрясенный отец хотел было заплакать, но не смог.
Второй его сын примкнул к заговорщикам. Заговор был раскрыт, и всем отрубили
головы, как предателям.
Увидев сына, поднимавшегося на эшафот с поникшей головой и
мертвенно-бледным лицом, он хотел было зарыдать, но глаза его остались
сухими.
Его любимый, третий сын был, подобно ему, страстным охотником. Однажды,
когда юноша гнал кабана, лошадь его неожиданно шарахнулась в сторону, он
упал, ударился головой о дерево и почти сразу же умер.
Видя случившееся, мой дед соскочил с коня, кинулся к сыну, но застал
только его последний вздох. Он возвел руки к небу и с отчаянной мольбой в
голосе воскликнул:
-- Господи! Хотя бы одну слезу!
Но проклятие все еще действовало. И, поскольку заплакать дед не смог,
сердце его не выдержало, и он умер.
Остался четвертый сын, мой отец.
Это был добрый, ласковый юноша. Но проклятье не миновало и его.
Невзирая на свою доброту, плакать он тоже не мог, как бы велико ни было его
горе. Скончался он совсем молодым, спустя некоторое время после моего
рождения.
Теперь проклятие угольщика настигло и меня, ибо он, повторив Святое
Писание, сказал: "Будь проклят ты, и дети твои до третьего и четвертого
колена".
Поскольку плакать мне не дано, я вскоре умру".
-- Батюшка, а не известно ли вам, как снять с вас это проклятие?
-- Есть одно средство. Но оно так сложно, что надежд у меня нет
никаких.
-- Батюшка! Умоляю вас! Назовите его! Помолчав, Балдрик сказал:
-- Проклявший нас угольщик жив. Это уже восьмидесятилетний старец.
После гибели жены и ребенка он скрылся в горах где-то под Фалькенштейном...
Уже давно, видя, какие несчастья породило его проклятье, он мечтает снять
его. Увы! -- это не дано даже ему...
Найдя старика, я на коленях умолял его указать, как мне обрести свои
слезы. Но, покачав головой, он ответил: "Да, я знаю средство, которое
помогло бы вам. Но мне запрещено его открывать. Лишь невинному и чистому
сердцу дано отыскать жемчужину, способную вернуть слезы утратившим их".
-- Разве не находится перед вами именно такое сердце, батюшка? --
воскликнула Лия.
-- Да. Конечно. Оно передо мной, -- отвечал граф Балдрик. -- Но
совершит ли Господь чудо ради меня?
-- Но разве Он не всесилен? Батюшка, где дорога, ведущая к хижине этого
старца? Я обещаю вам принести возвращающую слезы жемчужину.
Отец взглянул на дочь и, вздохнув, сказал:
-- Что ж, ступай, бедное дитя мое! Соверши это паломничество. Как
видно, Господь избрал тебя, чтобы принести мне помощь и утешение. Впервые я
верю и надеюсь на успех.
Граф благословил дочь, и та отправилась в свое опасное путешествие.
Чтобы не удивлять прохожих тем, что дочь графа ходит пешком, Лия
переоделась в крестьянское платье.
К концу четвертого дня, ежедневно проходя от трех до четырех лье, она
оказалась перед хижиной угольщика.
Уже стемнело, когда девушка постучалась в дверь. Угольщик открыл.
Как отец и говорил, это был красивый восьмидесятилетний старик, седой,
как лунь. Одиночество и печаль наложили на его облик печать величия.
Угольщик долго смотрел на путешественницу, прежде чем заговорить с ней.
Он понимал, что эти тонкие черты, эта матовая кожа, эти ручки с розовыми
ноготками не могли принадлежать крестьянке.
Старик спросил Лию, кто она, и зачем пожаловала.
Ничего не скрывая, девушка рассказала, как пообещала отцу пойти и
попросить жемчужину, возвращающую слезы, как отец поверил в нее и как она
добралась до избушки старца.
-- Бедное дитя! -- воскликнул тот. -- Нелегкое дело ты затеяла. К
несчастью, оно зависит не от меня одного. Но я, как смогу, помогу.
Угольщик открыл встроенный в стену шкаф, заполненный пузырьками. Надо
сказать, дорогие дети, что старик занимался изготовлением из лекарственных
трав различных эликсиров, и даром раздавал их тем, от кого врачи уже
отказались.
Из всех пузырьков он выбрал самый маленький, величиной с ликерную
рюмку, содержавший настой красного цвета, и протянул его девушке.
-- Возьми, дитя мое, -- сказал старик. -- Когда соберешься ложиться
спать, выпей его содержимое. То, что увидишь во сне, тебе надо будет
исполнить, если, конечно, желаешь помочь отцу.
Лия поблагодарила его от всего сердца.
-- Но где я смогу провести эту ночь? -- спросила она с нескрываемым
беспокойством. -- В лесу темно и полно диких зверей. По дорогам бродят
разбойники.
-- Ты заночуешь здесь, дитя мое, -- ответил угольщик. -- У меня часто
ночуют заблудившиеся в лесу. Сам я сплю в гамаке. А ты ляжешь спать в моей
комнате, на постели из свежих папоротников и мха.
Устроив в углу комнаты постель для гостьи, он угостил ее ужином,
состоявшим из куска хлеба, кружки молока и блюдца земляники.
Лии показалось, что она в жизни еще не ела ничего более вкусного.
Перед сном она выпила содержимое пузырька, и сразу же уснула.
Едва сомкнулись ее веки, как девушка погрузилась в восхитительные
грезы.
Она оказалась в огромном саду, в котором росли невиданной красоты
цветы. Находился сад явно не земле. Но если еще и не на небе, то, по крайней
мере, на какой-то промежуточной планете. Огромные восхитительные бабочки
перелетали с цветка на цветок. Из роз и лилий били фонтаны розового и
лилового цвета, и вокруг каждого сверкала радуга, переливаясь на солнце
яркими красками. Отраженный ими свет не слепил, и Лия могла с удовольствием
любоваться их сиянием.
Однако больше всего ее поразил вид многочисленных ангелов с серебряными
крылышками и в бирюзовых одеяниях! На одних были венки из цветов, на других
-- из звезд; у третьих надо лбом сиял луч света. Таких было меньше всего, и
они, как поняла Лия, были старшими.
Лики ангелов были благолепны и добры.
Каждый из них занимался своим делом.
Один ангел серебряным крылом рыхлил землю, и там, где почва становилась
достаточно пушистой, тут же вырастали цветы и другие растения.
Это был ангел весны.
Другой летал по небу, влача за собой длинный шлейф из звезд.
Это был ночной ангел.
Третий взмывал под небеса подобно жаворонку, перстом своим прикасался к
востоку, и тот мгновенно загорался розовым светом.
Это был ангел утренней зари.
Четвертый, с печальной улыбкой на устах, но с восхитительной
умиротворенностью в очах, будто в пропасть, устремлялся в пустоту
мироздания, держа в руках крест.
Это был ангел смерти.
Объяснения давал Лие ангел, увенчанный цветами.
-- Ах, как прекрасно здесь! Как величественно! -- повторяла она. -- Но
скажите мне, милый ангел, кто тот, с полными жемчужин золотыми волосами? На
вид он такой серьезный, но явно очень добрый!
-- О это ангел слез!
-- Ангел слез? -- переспросила Лия. -- Ах, именно он-то мне и нужен!
И сложив ладони на груди, она направилась в сторону этого прекрасного
ангела, приветливо улыбаясь.
-- Мне известно, зачем ты пришла, -- сказал тот. -- Но уверена ли ты,
что я смогу тебе помочь? Достаточно ли крепка твоя вера?
-- Я верю, что ты сможешь помочь мне. Если, конечно, на то будет
Господня воля.
-- Только вера открывает путь к Господу, -- отвечал ангел. -- Видишь
эти прозрачные, как горный хрусталь, жемчужины? Это слезы любви, пролитые
мужчинами над их погибшими возлюбленными... А темные жемчужины -- слезы,
пролитые невинно пострадавшими от преследований и людской несправедливости.
Розовые жемчужины -- слезы жалости, пролитые людьми при виде чужих
страданий... Видишь те золотые жемчужины? Это слезы раскаяния, наиболее
ценные для Бога. Все они собраны мной по распоряжению Господа. В день, когда
каждому будет воздаваться по делам его, они будут положены на весы вечности,
одна из чаш которых называется СПРАВЕДЛИВОСТЬ, другая -- СОСТРАДАНИЕ.
-- О добрый и всеведущий ангел! -- проговорила Лия. -- Ты знаешь, зачем
я пришла сюда. Ты -- ангел слез. Ты, верно, самый добрый из всех. Прошу
тебя, сделай так, чтобы мой отец, невиновный в грехах своего пращура, смог
плакать! Иначе сердце его разорвется от невыплаканных слез!
-- Это трудная задача. Но Господь поможет нам.
-- Как? -- спросила Лия.
-- Он поможет тебе найти слезу, состоящую из слезы раскаяния и слезы
любви, пролитых двумя разными людьми. Эта слеза самая ценная. И только она
спасет твоего отца!
-- Не мог бы ты сказать, прекрасный ангел, где искать ее?
-- Моли Бога, и он направит тебя, -- отвечал тот.
Девушка встала на колени и принялась молиться.
Едва молитва закончилась, как Лия проснулась. Видение исчезло.
Утром она рассказала свой сон угольщику, и спросила его, что же теперь
делать.
-- Возвращайся домой, дитя мое, -- сказал старик. -- Ангел обещал, что
Господь поможет тебе. Жди и надейся. Ангелы не лгут.
Лия поблагодарила угольщика и, позавтракав, отправилась в путь.
Но к середине второго дня пал такой густой туман, что вскоре девушка не
только перестала различать служившую ориентиром двойную вершину горы, но и
саму тропинку.
Тропа вдруг оборвалась, и перед Лией разверзлась пропасть, на дне
которой гремел поток.
Девушка остановилась. Она явно сбилась с дороги, так как по пути к дому
угольщика никакое ущелье ей не попадалось!
Путница осмотрелась, но разглядеть что-либо в густом тумане было
невозможно. Она крикнула: "Ау!" и -- о чудо! -- ей отозвались!
Лия пошла на голос.
Пройдя совсем немного, она увидела старую женщину, пришедшую в лес за
хворостом. Хотя туман и помешал старушке, она успела собрать достаточно
сучьев и хотела уже возвращаться, когда услыхала голос Лии и ответила ей,
понимая, что это был голос попавшего в беду ребенка.
Торопившаяся домой Лия спросила, как перебраться на другую сторону
ущелья.
-- Дитя мое, ради Бога, не делай этого! -- взмолилась добрая женщина.
-- У этого ущелья не склоны, а отвесные скалы. Чтобы перебраться на ту
сторону, надо иметь крылья птицы, а чтобы перескочить бушующий поток, надо
стать ланью.
-- Тогда, добрая женщина, -- попросила Лия, -- укажи мне иную дорогу,
по которой я смогла бы добраться к моему батюшке.
И она сказала, что отец ее живет в Хомбурге.
-- Ах, как ты заблудилась, дитя мое! -- воскликнула старушка. -- Дорога
в Хомбург отсюда далеко!
-- Даже если далеко, скажите, где она. У меня хватит смелости найти ее.
-- В таком тумане ее не найти, дорогая детка. Лучше переждать. Туман
продержится не больше суток.
-- Но где же мне его переждать?.. Нет ли поблизости постоялого двора?
-- На четыре лье в округе нет ни одного. Но я с удовольствием
пригласила бы тебя к себе, в мою бедную хижину.
Лия с признательностью приняла приглашение гостеприимной старушки,
которая привела девушку прямо к дому, несмотря на густой туман.
Крошечная хижина доброй женщины ютилась у самого подножья горы.
Состояла она из одной, весьма жалкой на вид, комнатушки.
Лия огляделась, ища, куда бы сесть.
-- Присядь на эту циновку, -- предложила старушка и протянула гостье
кружку молока и ломоть черного хлеба.
Затем, вздохнув, проговорила:
-- Это все, что я могу тебе сегодня предложить, детка. Но не всегда я
была такой бедной! Когда мы жили в деревне по ту сторону горы, у нас были
дома, сады, поля и луга, овцы и коровы. Меня называли богачкой. Но мой
единственный сын пустил на ветер все наше состояние. И все же -- Бог
свидетель! -- не об утраченном добре я плачу. Мои слезы -- слезы любви!
-- Но разве ваш сын не был дурным человеком? -- спросила Лия.
-- Нет-нет! -- запротестовала старая женщина. -- Никто не заставит меня
роптать на сына!.. Нет! Он был добрым, но слишком легкомысленным юношей. В
том, что из него не вышло ничего путного, скорей виновата я сама! Я совсем
не наказывала его за провинности... Господь дал мне доброе поле, но, по
своей слабости, я посеяла на нем плевелы.
И бедная женщина разразилась рыданиями.
Лии было очень жаль старушку, и она, как могла, стала утешать ее.
Утерев слезы, хозяйка постелила на охапке сухих листьев постель для
гостьи.
-- На то была Господня воля! -- проговорила, наконец, она. -- И что Бог
ни делает, все к лучшему.
Лия уже почти заснула, когда громко постучали в дверь.
-- Кто там? -- спросила старушка.
-- Путник, ищущий ночлега. Пустите переночевать, добрая женщина! --
донеслось с улицы.
-- Хозяюшка! Умоляю вас! Не отворяйте!.. Вдруг это лихой человек?
-- Не волнуйся, дитя мое, -- отвечала та. -- Какой интерес злодею
искать нас в этой глуши? И какая ему корысть убивать ребенка и старуху?..
Нет, это просто кто-то заблудился в лесу, и если я его не впущу, он может
упасть в ущелье... Брать такой грех на душу я не желаю.
И добрая женщина открыла дверь.
Неизвестный вошел. Он был закутан в плащ по самые глаза. Раздув огонь,
старушка, как и Лие, подала путнику молока и хлеба, пригласив перекусить,
чем Бог послал.
Но, тряхнув головой, тот отказался и пристально посмотрел на хозяйку
дома, освещенную огнем очага.
-- Что же ты не ешь, добрый человек? -- спросила та.
-- Ты, должно быть, проголодался... Я угощаю тебя от чистого сердца.
Ешь. Не стесняйся.
-- Я не притронусь к пище, пока вы не простите меня,-- отвечал путник,
отбросив плащ и показав залитое слезами лицо.
-- Сынок! -- воскликнула старая женщина.
-- Матушка!.. Простите меня!.. Матушка! -- раздалось в ответ.
И они обнялись.
Так блудный сын возвратился к матери.
Ах, сколько было радости, восторгов и слез! Когда все успокоились, сын
поведал матери свою печальную историю.
Вот ее краткое изложение, дорогие дети.
Пока позволяли унесенные из дома деньги, юноша вел жизнь беззаботную и
рассеянную. Затем наступила нищета, а следом -- болезни и близкая смерть.
Юноша задумался над своим существованием и понял, сколь велик был его
грех перед Богом и матерью. Наступило раскаяние. Он стал молить Бога о
прощении и поклялся, что вернется к матери, если только выздоровеет.
Господь внял его мольбам и вернул ему здоровье.
Тогда молодой человек стал думать, как выполнить клятву и вернуться
домой. Денег у него не было, а возвращаться нищим ему было стыдно.
Однажды, занятый своими невеселыми думами, он сидел на берегу Дуная и
временами поглядывал на купавшегося в реке мальчика.
Отец подростка тоже находился у воды и любовался силой и ловкостью
сына.
Вдруг тот стал звать на помощь. Судорога свела мальчику ногу, и он стал
тонуть.
Отец прыгнул в воду. Но плавать он не умел, и вместо того, чтобы
спасать ребенка, сам потянул его ко дну.
Франц -- так звали сына старушки -- был отличным пловцом, так как в
детстве часто купался в Рейне.
Ему удалось вытащить из воды и сына, и отца.
На следующий день незнакомый человек вручил ему двенадцать тысяч
франков. Франц хотел было тут же вернуть деньги, получать которые за добрый
поступок ему было совестно.
Но спасенные им отец и сын уехали, и никто не знал, кто они и куда
лежал их путь.
Францу уже не в чем было себя упрекать, и с богатством в двенадцать
тысяч франков -- но еще более богатый раскаянием! -- он возвратился к
матери.
Еще долго сын и мать беседовали у очага. Многое им нужно было сказать
друг другу, и о сне они не помышляли.
Лия же уснула сразу, как только мужчина закончил свою повесть.
Ей приснился тот же сон, что и в доме угольщика. Она увидала тот же
сад, те же цветы, тех же бабочек и ангелов.
На этот раз ангел слез позвал ее, и протянув жемчужину, сказал:
-- Вот эта бесценная жемчужина, о которой я тебе говорил. Она состоит
из слезы материнской любви и слезы сыновнего раскаяния. Положи ее на грудь
отца, и он сможет заплакать, а его сердце будет излечено.
Девушка от радости даже проснулась.
Видение исчезло.
Лия подумала, что это был такой же пустой сон, как все остальные, и с
грустью в душе стала ожидать наступления дня.
Солнце поднялось и разогнало туман.
Лия тут же собралась в дорогу.
-- Погоди, дитя мое! На дорожку следует поесть. Теперь я тебя хорошо
накормлю, ведь мы больше не бедняки. А после завтрака Франц выведет тебя на
дорогу.
Пока Лия завтракала, старушка занималась устройством постели для сына,
не спавшего всю ночь. И вдруг среди листьев, на которых спала гостья,
заметила жемчужину.
-- Возьми, детка, -- сказала она, вручив находку Лие. -- Ты, наверно,
потеряла ее. Это очень дорогая вещь.
-- Ах! -- вскрикнула девушка. -- Это жемчужина ангела.
И, встав на колени, возблагодарила Бога.
Закончив молитву, Лия попросила проводить ее, что Франц и сделал, как
было обещано. А на следующий день графская дочь уже стучалась в дверь
родного дома.
На пороге ее встретила заплаканная старая кормилица отца.
-- Боже! Что случилось?.. Отец жив?
-- Жив, но одной ногой уже в могиле. Он ждал вас вчера, госпожа, но вы
не пришли, и он решил, что либо на вас напали дикие звери, либо вы свалились
в пропасть. Страдания его ужасны. А поскольку плакать ваш батюшка не может,
слезы задушат его.
-- Где он?
-- У себя. Как видно, Богу было угодно, чтобы вы как раз успели
получить благословение и последний поцелуй!
Не дослушав кормилицы, девушка взбежала в покои отца.
-- Батюшка! Я здесь! -- крикнула она с радостью и тревогой.
Умирающий граф Балдрик с трудом протянул к ней руку и прошептал:
-- Ради Бога, прости меня, доченька... Я умираю...
Но в тот же миг Лия положила ему на сердце принесенную жемчужину.
Отец вскрикнул, и поток слез хлынул из его глаз. С невыразимой радостью
в голосе он произнес:
-- Ах, слезы... Какое счастье! Благодарю Господа Бога нашего и тебя,
доченька!..
Граф Балдрик прожил еще немало лет, проливая слезы как в горести, так и
в радости.
5. Я, черт возьми, опять "молодцом". Даже шучу и спокойна, как танк. Мне говорят - офигеть, Вероник, я бы так не смогла... Тебе что, вообще пофигу?.. Вопрос, ради кого я это делаю - мне-то от этого легче не становится. Только заталкиваю все еще глубже.
6. У меня там было все. Это грустно, но в этом несчастном кусочке пластика и металла сосредоточилась сейчас большая часть моей жизни. Там была музыка, без которой я просто не могу жить. Там были мои стихи. Там был единственный практически доступ в интернет, который для меня сейчас - 90% нужного мне общения... Там были очень дорогие мне фотографии. Важные номера телефонов... И все к черту.
Так, ладно, нытье закончено.